Жил он в гитлеровской Германии, сидел в концлагере, и умер в 1945 году.
Но вот еще перед лагерем он придумал социальную теорию, которую всемерно продвигал.
Смысл этой теории самый простой — во всех бедах мира виновата человеческая глупость и вообще — самые опасные люди мира — это не злые, а глупые.
Злой человек хотя бы рационален, да по-своему, но все-таки рационален. То есть до него хотя бы можно достучаться, в чем-то убедить. До глупого не достучаться никогда.
За примером далеко ходить не надо, говорил Дитрих. Вот 1933 год, подстрекаемые толпы забрасывают камнями витрины не в чем не повинных владельцев магазинов, а женщины и дети подвергаются издевательствам на открытом воздухе. Когда Бонхёффер выступил против этого публично — понятно, что попал в тюрьму. В тюрьме Бонхёффер стал размышлять о том, как его страна поэтов и мыслителей превратилась в коллектив трусов, мошенников и преступников. В конце концов он пришел к выводу, что корень проблемы не в злобе, а в глупости.
В своих знаменитых письмах из тюрьмы Бонхёффер утверждал, что глупость — более опасный враг добра, чем зло, потому что, хотя бы «можно протестовать против зла; его можно разоблачить и загнать обратно применением силы, но вот против глупости мы беззащитны. Ни протесты, ни применение силы здесь ничего не решают. Причины наши так и останутся не понятыми».
Ведь что такое спор с глупцом?
Фактам, противоречащим предубеждению глупца, он просто не верит, а когда они, эти факты, все-таки неопровержимы, он их просто отбрасывает как несущественные, как случайные. При всем этом глупый человек самодоволен и, будучи легко раздражаемым, становится опасным, переходя в атаку, чаще всего не по проблеме, не по фактам, а… на личность. Ну или просто на мордобой.
По этой причине требуется гораздо большая осторожность в обращении с глупым человеком, чем со злым. Если мы хотим знать, как справиться с глупостью, мы должны стремиться понять ее природу.
Откуда же проистекает глупость? И тут выясняется, что… глупость есть в сущности не интеллектуальный недостаток, а нравственный. Есть люди, удивительно живые интеллектуально, но… глупые, и другие, интеллектуально тупые, но совсем не глупые.
Причем… У людей, живущих в одиночестве, глупость проявляется реже, чем у людей, живущих в обществе, в общественных группах. Таким образом, может показаться, что глупость — это, пожалуй, не столько психологическая, сколько социологическая проблема.
И получается, что всякий сильный подъем власти, будь то политического или религиозного характера, заражает большую часть человечества глупостью. Как будто это какой-то социолого-психологический закон , где сила одного нуждается в глупости другого.
Создается впечатление, что под подавляющим воздействием растущей власти люди лишаются своей внутренней независимости и более или менее сознательно отказываются от автономного мышления в пользу навязываемого извне. То есть поступаются своим здравым смыслом в пользу коллективного.
Тот факт, что глупый человек часто бывает упрям, не должен закрывать нам глаза на то, что он не самостоятелен. В разговоре с ним просто чувствуешь, что имеешь дело вовсе не с ним как с личностью, а скакими-то лозунгами, словечками и тому подобным, которые овладели его разумом.
Он находится под чарами, он ослеплен, неправильно использован и подвергается насилию в самом своем существе. Став, таким образом, бездумным орудием, глупый человек также будет способен на любое зло — но он будет неспособен увидеть, что это зло.
Только акт освобождения, а не наставление, может победить глупость. Здесь мы должны смириться с тем, что в большинстве случаев подлинное внутреннее освобождение становится возможным лишь тогда, когда ему предшествовало внешнее освобождение. До тех пор мы должны оставить все попытки переубедить глупого человека.
Слова Бонхёффера перед смертью 9 апреля 1945 года: «Действие проистекает не из мысли, а из готовности взять на себя ответственность. Высшим испытанием морального общества является тот мир, который оно хочет оставить своим детям».
Свежие комментарии