Александр Гельевич, слов нет..
Я хотел воспитать свою дочь так, как я вижу идеал человека. В первую очередь — это вера. Она всё детство провела в православных лагерях, ходила в церковь. И это важно. Но я хотел, чтобы она была ещё и умным православным человеком. Поэтому мы с её мамой посоветовали ей стать философом. И она стала им. Я не могу сказать, глубока ли она как философ. Но она старалась двигаться в этом направлении. Сейчас, может, откроется то, что мы не видели, не замечали.
В нашей семье с самого начала было заведено: ты должен стать лучше, ты должен стать выше себя, ты должен стать храбрее, ты должен стать умнее, ты должен стать совершеннее. Проходя через сложные испытания, она стала идеальной, стала гораздо лучше, чем мы сами.
Мы не хвалили её, а ей не хватало этого. Мы говорили: вот это недостаток, будь лучше, будь лучше, будь выше. И, может быть, перестарались.
У неё не было страха. И когда мы с ней в последний раз говорили на фестивале «Традиция», она мне сказала: «Папа, я чувствую себя воином, я чувствую себя героем, я хочу быть такой, я не хочу никакой иной судьбы, я хочу быть со своим народом, со своей страной, я хочу быть на стороне сил света, вот самое главное». Ещё с детства первыми её словами были «Россия», «наша держава», «наш народ», «наша империя».
В моей последней лекции, на которой мы были с ней рядом, я рассказывал, что история – это битва света и тьмы, Бога и его противника. И даже наша политическая ситуация, наша война на Украине, но не с Украиной, – тоже часть этой войны. Света и тьмы. Не больше, не меньше. И когда мы уезжали, за минуту до её кончины, гибели, которая произошла на моих глазах, звучала песня Акима Апачева «В «Азовстали» демонов хоронят». Она хотела её послушать, но мы поехали раньше. Ничего бы это не изменило.
Свежие комментарии