Выступление на круглом столе «Россия: какой образ будущего отвечает целям национального развития?», организованном Институтом РУССТРАТ и ИА REGNUM.
Мы сейчас обращаемся к фундаментальным вопросам нашего бытия. И специальная военная операция является катализатором этого процесса осмысления нашего места в мире и конечно, нам нужен образ будущего. Обращаю ваше внимание, что специальная военная операция, которая изначально была заявлена как денацификация, демилитаризация — мы понимаем, что это значит для Украины, — сейчас на этом фронте постепенно ставки начали подниматься.
Уже все говорят, что это мировая гибридная война, хотя это было ясно изначально, что спецоперацию в гораздо более широком контексте надо рассматривать. Теперь уже многие считают, что это война цивилизационная, где противостоят разные мировоззренческие системы. Понятно, что это война добра со злом и война за выживание человечества в конечном счете.
Перед тем как говорить об образе нашего будущего, я хотел бы обратить ваше внимание на закономерности долгосрочного социально экономического и политического развития. Нам – я имею в виду группу ученых Академии наук, которые работают в длинных циклах развития экономики и общества — во-первых, удалось предвидеть и эту конкретную войну 2022 года. Ещё в 14-м году было понятно, что вызов, с которым мы столкнулись и следствием которого стало воссоединение с Крымом, обязательно затронет весь Русский мир, включая территорию Украины. У меня даже вышла книга «Последняя мировая война: США начинает и проигрывает».
Где-то то, что мы сегодня видим, было абсолютно почти что точно сформулировано, включая количество ВСУ и роль американцев и англичан в этой оккупации Украины, а также выращивание украинского нацизма. Все это было предсказано практически до деталей. Мы продолжаем наше исследование. Согласно которому пик противостояния приходится на 2024 год. Это прогноз, который дал мой коллега ещё 10 лет назад, ещё когда не было нынешней военной операции и до 2014-го года даже. И тогда не было наших новых политических семилетних циклов.
Почему 2024 год и почему мы оказались в такой ситуации гибридной войны? Дело в том, что современный период характеризуется двумя одновременно происходящими революционными событиями. Первое – это технологическая революция, о которой раньше много говорили. Её по-разному называют, мы говорим, что это смена технологических укладов. И всегда эта смена технологических укладов происходит через экономическую депрессию, которая в этом цикле началась в мире с 2008 года – с начала мирового финансового кризиса.
И в ходе этой переходной фазы уже сформировался новый технологический уклад, всем хорошо известный комплекс нано-инженерных информационно-коммуникационных технологий, который эволюционирует не только в экономику. Но и в способы ведения боевых действий тоже. Мы на самом деле видим, что мы сталкиваемся не просто с противником, который базируется в Пентагоне и Ми-6. Наши войска столкнулись с искусственным интеллектом. Это уже война нового технологического уклада.
Но более важным моментом является смена мирохозяйственных укладов в контексте нашей сегодняшней тематики. Смена народнохозяйственных укладов — процесс, который происходит раз в столетие и в ходе которого меняется система управления. Раньше бы это мы назвали процесс социально политической революции, но, рассуждая в современном ключе, это кардинальная смена институтов мирохозяйственных связей, производственных отношений и собственно всей системы управления социально-экономическим развитием, которая сопровождается и сменой центров мировой экономики.
Мировая экономика стремительно смещается в юго-восточную Азию, на которую приходится уже больше половины прироста валового продукта. И в этом новом центре мировой экономики сформирована совершенно другая система управления по сравнению с той, в которой мы сегодня живем. Надо сказать, что смена мирохозяйственных укладов, вот вы видите на этой картинке вверху. Вот это мирохозяйственные уклады с циклом смены раз в столетие. И внизу технологические, смена технологических укладов, у которых цикл фаз смены составляет около 50 лет.
Технологические уклады хорошо известны в литературе как длинные волны Кондратьева, точнее, жизненные циклы технологических укладов и их фаза роста — это длинная «волна Кондратьева». Фаза роста мирохозяйственного уклада — это вековой цикл накопления капиталов.
Раз в столетие происходит опасный резонанс, когда мы одновременно сталкиваемся и с технологической революцией, и с социально-экономической, и с социально-политической революцией. В ходе этого процесса меняется не только технология, но и меняется умонастроение. Меняется идеология, если хотите.
В качестве примера приведем предыдущую фазу смены мирохозяйственных укладов. Это процесс, который всегда, к сожалению, происходит через мировые войны. Мировые войны в данном случае обусловлены тем, что властвующая элита предыдущего центра мировой экономики не желает расставаться со своей гегемонией и всеми силами старается е удержать, вплоть до развязывания мировой войны. 100 лет назад при смене колониального мирохозяйственного уклада на имперский мир пошел через две войны, через Первую и Вторую мировые войны, между которыми была великая депрессия.
Колониальный мирохозяйственной уклад — это система производственных отношений, основанная на частной семейной фирме. В политическом плане наибольший размах этого мирохозяйственного уклада получила Британская империя. Где сочетание институтов государственного управления, стержнем которого являлось монархическое правление Великобритании, с частным капиталистическим предпринимательством, породило английскую буржуазную олигархию, которая сумела организовать крупные монополии торгово-мануфактурного типа, которые обеспечивали господство Британии на морях и океанах.
Это мирохозяйственный уклад колоний, где Российская империя тоже сыграла немалую роль. Этот уклад исчерпал свои возможности развития к концу ХIХ века. Это было связано с тем, что возможности использования рабского труда были исчерпаны. Модель хорошо описана Марксом. Когда торговали людьми, как живым товаром, в огромных масштабах — не только в колониях, но и в метрополиях. Люди эксплуатировались по 12 часов в сутки без выходных. Частный капитал использовал такой труд в качестве главного источника обогащения. Не было трудового права, профсоюзов, социального государства. Все это появилось с имперским мирохозяйственным укладом.
Но здесь важно понимать, что Великобритания достигла пределов развития и на пятки начали наступать страны с более прогрессивными системами управления. Включая Российскую империю, Германию, Австро-Венгрию, США. Британские спецслужбы спровоцировали Первую мировую войну, в результате которой Британия стала мировым лидером. Казалось бы, усилилась максимально, но прошло всего 20 лет – и на была втянута Великую депрессию. Никакие меры по спасению Британской империи не помогли. Они тогда — как сегодня США против Китая — вели торговую войну против США, ввели эмбарго на ввоз американских товаров.
Кончилось тем, что в ходе Второй мировой войны Британская империя хоть и осталась в числе победителей, но победой воспользоваться не смогла в связи с архаичностью своей системы управления. Она уже была никому не нужна. Она уже не обеспечивала никакого экономического прогресса. Экономический рост на базе эксплуатации рабского труда прекратил давать прибавочный продукт. Британская империя развалилась всего лишь через 2 года после Второй мировой войны. Нам сейчас это важно с точки зрения исторической аналогии.
Новый мирохозяйственный уклад. Мы его назвали имперским, потому что впервые в мире он охватил практически всю планету. Две трети мира. Другую треть составлял Советский Союз. Его мирохозяйственный уклад был основан на социальном государстве, на вертикально интегрированных крупных производственных структурах. На эмиссии денег и использовании денег не столько в качестве капитала, сколько в качестве инструмента финансирования экономического роста.
В целом мирохозяйственный уклад был в трех идеологических разновидностях. Первые две нам хорошо известны. Советская система с научно-производственными объединениями во главе с коммунистической партией, которая строила социализм с претензией на коммунизм. Американская система, которая основывалась на транснациональных корпорациях и безбрежной эмиссии доллара, что позволяло им вести мировую экспансию.
И третья система, которая канула в Лету благодаря подвигу советского народа — система европейского фашизма, в которой германский национал-социализм вместе с итальянским корпоративным государством и с нацистами всех мастей из разных других стран Европы пытались навязать миру свой нацистский вариант вот этого мирохозяйственного уклада.
Замечу, что колониальный мирохозяйственный уклад фактически оказался абсолютно неконкурентоспособным. Британия проиграла войну в Европе немецкому фашизму всего за два года и только мощь Советского Союза и помощь США, страны, у которой уже была новая система управления, сумели сокрушить этот фашистский сценарий. И затем колониальная система Британии приказала долго жить.
То есть вот этот исторический опыт показывает, что смена мирохозяйственных укладов проходит через общественное сознание, безусловно. И появление новой системы управления, а это в первую очередь отношения между людьми, не может не сочетаться с новой системой идей, взглядов и принципов.
Сейчас у нас аналогичный процесс происходит. Мы переходим от имперского мирохозяйственного уклада, где остались только США. Там этот переход начался с краха Советского Союза. Он так же, как и 100 лет назад, длится уже 30 лет. Так же, как предыдущий переход длился практически с 14 года по 1947. Так и нынешний переход длится уже треть столетия.
После краха Советского Союза, который первым не выдержал требований научно-технического прогресса, мы видим теперь крах США. США более не является мировым лидером. В попытке преодолеть мировой финансовый кризис за счет денежной накачки, США привели в итоге ситуацию к расстройству всей финансовой системы и нарастающей инфляции, которая достигает уже 30% по ценам предприятий.
Мы видели самодискредитацию американской системы на последних президентских выборах, которые были фактически сфальсифицированы. Америка не является более привлекательным образом. Кроме того, по сравнению с Китаем и Индией, которые блестяще проходят последние 15 лет, и США, и ЕС, несмотря на четырехкратное увеличение денежной базы, так и не смогли встать на устойчивое экономическое развитие. Эффективность западной системы управления — вот если брать по КПД — денежная эмиссия составляет 20-25%. Только каждое 4-ое или 5-ое евро, которое эмитируется, попадает в производственный сектор.
В Китае и в Индии сформировалась принципиально другая система управления, которая сочетает стратегическое централизованное планирование с рыночной конкуренцией, где государство играет доминирующую роль в части организации денежного обращения и обеспечивает частному бизнесу безграничный доступ к деньгам, если это ведет к росту общественного благосостояния.
Все прогнозы показывают, что к концу этого десятилетия старый мирохозяйственный уклад сократится более чем примерно вдвое к настоящему времени, а ядро азиатского цикла накопления — это Китай Индия, страны Индокитая, Япония, Корея — уже будут в абсолютной мере доминировать по всем макроэкономическим показателям.
Этот процесс необратим, но чем ближе этот явный всем переход, чем меньше остается сил в ядре старого мирохозяйственного уклада, тем агрессивнее они становятся. И здесь срабатывает тот же самый механизм гибридной войны, который англичане применили и в Первой мировой войне, и во Второй мировой войне. Мы назвали их гибридными, потому что войны шли за территорию.
В рамках нового мирохозяйственного уклада сейчас войны идут за сознание, за умы граждан разных стран и, в отличие от войны прошлого века, нынешняя война — это война, прежде всего, за доминирование в общественном сознании. Поэтому главный фронт — это информационно когнитивный фронт. Здесь вопросы идеологии являются главными.
Второй по значимости фронт — валютно-финансовый, где пока ещё США и Европейский союз доминируют. И только в третью очередь применяются танки, ракеты и самолеты, которые собственно в рамках вот этой гибридно-мировой войны призваны наказать побежденного. То есть застращать, уничтожить всякое желание к сопротивлению и тому подобное.
Так же, как Великобритания развязала Первую мировую войну, когда понимала уже, что совокупная мощь Германии, России, Австро-Венгрии превышает Британскую и считанные годы остались для перелома в мировом лидерстве, так же и американская властвующая элита затеяла мировую гибридную войну. Одновременно разворачивается, как мы видим, торговая война США против Китая. Санкционная война против нас уже идёт более 8 лет — и это обострение геополитической напряженности сегодня выливается в драматические события, в которые нас в полной мере сегодня вовлекли.
Чем отличается новый мирохозяйственный уклад от предыдущего, имперского? Обратите внимание, государство, которое сегодня сформировано в Китае и в Индии, оно вбирает в себя все достижения государственного строительства предыдущих эпох. Это социальное государство. Это демократическое, правовое государство, но при этом оно суверенное. То есть особенности нового мирохозяйственного уклада является, что государство-лидер не пытается навязать всем остальным странам свои модели.
Если в имперском мирохозяйственном укладе было три модели, две из которых состоялись — советская и американская, и третья, которая не состоялась — немецко-фашистская. Они пытались весь мир по своему образу и подобию переделать. Везде создать такие же фракталы, как в центре.
В новом мирохозяйственном укладе восстанавливается мирохозяйственный суверенитет. Это принципиально важный момент. Государство в этом новом мирохозяйственном укладе восстанавливает нравственные ценности. Это гуманное государство, справедливое, интеллектуальное, ответственное и, если говорить кратко, идеологически — это социалистическое государство.
Но в Китае мы видим знакомый нам образ компартии во главе этого государства. В Индии — самая большая демократия в мире, но не будем сбрасывать со счетов гандийский социализм. Все эти традиции живы и модели управления — обращаю внимание — в Китае и в Индии достаточно близки. Государственный контроль за банковской системой, безграничное кредитование роста производства, использование рынка для целей экономической эффективности рыночной конкуренции.
Государство стимулирует частное предпринимательство, причем безгранично стимулирует, если оно приносит доход. Отсюда рост благосостояния народа. Если частное предпринимательство ведется деструктивно, занимается спекуляциями, пытается нажиться на дестабилизации экономики, — такое предпринимательство жестко блокируется. И в Китае, и в Индии действует жесткий валютный контроль, не разрешается вывоз капитала. Деньги предоставляются от 0% до 4-6%, в зависимости от приоритетности кредитов. Широко используется целевая кредитная эмиссия как инструмент стратегического планирования.
Мы его назвали интегральным, потому что государство здесь собирает общество. Оно собирает разные социальные группы вокруг главного критерия — подъема общественного благосостояния. Соответственно, вся экономическая политика строится под этот критерий. Сравним сущности экономической политики, проводимой в новом мирохозяйственном укладе.
Здесь, сравнивая существующие модели вашингтонского консенсуса, обращу внимание на главное отличие. Во-первых, целью экономики является не зарабатывание денег любым образом. Цель экономики — подъем общественного благосостояния.
Поэтому отсюда — стратегическое планирование, отсюда — использование денег как инструмента. Отсюда — прогрессивное налогообложение и практические меры по обеспечению социальной справедливости. Все требования социального государства — в образовании, здравоохранении. Которые должны быть бесплатными, обеспечивать воспроизводство человеческого капитала максимально полным образом. Налоговая система налогового бюджета ориентирована на развитие, а не просто на так сказать «функции полицейского бюрократического государства». Регулируются цены, исходя из желаемых пропорций воспроизводства экономики.
В трудовых отношениях доминирует сотрудничество, исчезает антагонизм между трудом и капиталом окончательно. В качестве доминирующей формы частной собственности выступает в нашем понимании народное предприятие. Предприятие, в котором трудящиеся являются и собственниками.
Именно так вырастает компания Huawei, Xiaomi и прочие, которые вырастают из кооперативов. То есть это экономика социального партнерства, где деньги прибыль и все, что мучает нашу экономику с вывозом капитала, все это ограничивается в системе экономического регулирования так, чтобы доход людей рос. И предприниматель рос пропорционально его вкладу в подъем общественного благосостояния.
И здесь нет вопросов, нужна ли промышленная политика, сельскохозяйственная, научно-техническая. Это все очевидные ключевые направления государственной политики, которые управляют рыночным механизмом так, как нужно для подъема общественно благосостояния.
Переходя теперь к идеологическим версиям этого нового мирохозяйственного уклада. В Китае продолжается строительство социализма. Хоть и с китайской спецификой, но это надо понимать именно таким образом. Если советский социализм стремился осчастливить весь мир, мы хотели во всем мире добиться социалистического строя, тратя на это немало денег, то социализм с китайской спецификой означает, что социалистическая идея и национальная идея идут вместе.
И в Китае мы видим следующие лозунги — это общество всеобщей зажиточности, это великое возрождение китайской нации. То есть здесь идея социализма и позитивного национализма, который не претендует на национальную исключительность, но ставит во главу угла благосостояние своей собственной страны, является ключевой характеристикой.
Это же мы видим в Индии. Сочетание социализма, рыночной экономики и национальной идеи. Национальная идея, хоть она и применяется в плане роста благосостояния. Это понятно для страны, у которой гигантское население, которое веками жило в нищете. Для них подъем благосостояния некий ключевой момент, никакая национальная идея. Тем более, что, в отличие от советского социализма, который вырастал в обстановке «осажденной крепости» и при этом неизбежно имел мобилизационные черты и подавление личной свободы ради спасения общества и государства — здесь таких рисков нет. Ни в Китае, ни в Индии.
Но очевидно, что дальнейшее развитие мира в обозримом будущем будет проходить так же, как в ХХ веке, где была конкуренция между коммунистическим Советским Союзом и демократической Америкой. Сейчас противостояние развернется между «демократическим Западом», коммунистическим Китаем и демократической Индией. Вопрос, где мы будем находиться.
Есть ещё третий вариант этой идеологии нового мирохозяйственного уклада. Он, собственно говоря, является продолжением нацистского западного, так сказать, мировоззренческого вектора. Расизм доминировал в английской империи в ХIХ веке, нацизм доминировал в Европе длительное время во время Второй мировой войны.
И сейчас нам приемники этой человеконенавистнической формы наполняют её содержанием постгуманизма. Электронный концлагерь, все должны ходить строем и подчиняться требованиям Всемирной организации здравоохранения или другим аналогам мирового правительства.
То есть, это идея перехода к постгуманистическому, постчеловеческому состоянию, когда люди рассматриваются в качестве инструмента манипулирования. Точнее, объекта манипулирования — и идеология выстраивается под атомизацию общества.
То есть, главный идеологический вектор — это лишение людей всякой коллективной идентичности. Национальной идентичности, половой идентичности. Вообще, человеческой идентичности даже. Люди начинают себя воспринимать как угодно — киборгами, животными, растениями.
Идёт расчеловечивание, и такого рода постчеловеческий материал встраивается в легко манипулируемый и искусственный интеллект, заменяет уже, в общем-то, идеологов, навязывая этому постчеловечеству свои модели поведения и заставляя людей вести себя так, как это нужно мировому искусственному олигархическому управлению.
При этом мы видим отработку методик, которые позволяют доводить это постчеловеческое общество до любых состояний. Вплоть до коллективного самоуничтожения. Я уверен, если начнут колоть вакцину с каким-то ядом, уже есть механизмы, большинство построятся и будут принимать эту вакцину.
Мы находимся вот в этом переходном мировом состоянии на периферии, прямо скажем. После распада Советского Союза мы оказались на экономической периферии США. Наша страна использовалась как типичная периферийная страна, из которой качали ресурсы миллиардами тонн, выкачивали капиталы. Утечка умов от нас туда, для чего, собственно, и была нужна Болонская система.
Те, кто толкал Болонскую систему, всё стеснялись прямо сказать — Болонская система нужна для того, чтобы облегчить утечку умов. Что мы бесплатно здесь готовили квалифицированные кадры, они могли легко и естественно перекатываться, получать магистерское образование за рубежом и там же оставаться. Из нас сделали периферийную страну со всеми её характеристиками.
Сейчас, после того как Запад пошел на нас войной и воздвиг барьеры практически по всем направлениям, мы говорим о смене парадигмы управления. Но надо понимать – пока эта смена нашей системы управления вовсе даже не затронула. Это с той стороны воздвигнуты барьеры, которые нашу систему управления обкорнали. То есть они затруднили вывоз капитала, но, замечу, что как только ситуация немножко стабилизировалась, наши денежные власти опять начинают вывозить капитал.
Опять начинают стимулировать вывоз капитала! Хоть в рублях заберите, хоть как заберите у нас деньги! То есть, наша «денежная власть» работает так же, как и раньше. Им не дают возможности создавать условия для оттока капитала, отменили, по сути дела, возможность применения бюджетного правила, но все это всё равно остается и бюджетное правило никуда пока не делось. Просто его нельзя применять в условиях ареста валютных резервов.
Ввели обязательную продажу валютной выручки для того, чтобы стабилизировать курс. Теперь хотят валютную выручку дальше оставлять за рубежом, авось её конфискуют так же, как и государственные валютные резервы. То есть наша денежная политика остается глубоко периферийной, она по-прежнему идёт по правилам МВФ и Вашингтонского консенсуса.
В силу санкций общество вдруг осознало, что мы очень богатая страна, что мы могли бы жить в два раза лучше, чем живем, потому что прекратился отток капитала. Как только прекратился отток капитала, рубль сразу поднялся, покупательская способность выросла в 1,5 раза и укрепление рубля пошло дальше. То есть до сих пор главной целевой функцией «денежных властей» было обогащение валютных спекулянтов.
Именно на это работал ЦБ. Таргетирование инфляции — это смешно, потому что главным фактором инфляции является девальвация курса рубля в ситуации, когда формирование курса рубля ведется спекулянтами, прежде всего, международными спекулянтами. И только 5% сделок на Московской бирже — это сделки для экспортеров и импортеров.
Очевидно, что курсом рубля манипулировали все эти 8 лет. На этом из России были вывезены десятки миллиардов долларов. Именно валютные спекулянты, где главную роль играли американские спекулянты, являлись главным бенефициаром проводимой денежной политики. Сейчас в силу политических санкций это стало невозможным. Нас заставляют, вынуждают переходить к новой системе управления.
Какая должна быть система управления? Здесь не надо гадать. Мы видим примеры состоявшейся новой системы управления в Китае и в Индии. Это, конечно же, смешанная система управления, где главная настройка работает на цель повышения общественного благосостояния. Государство занимается стратегическим планированием.
Вот Елена Владимировна Панина — один из авторов закона по стратегическому планированию, которая приложила много сил к его продвижению. Закон у нас есть уже много лет. Но сначала его введение в действие откладывали, теперь он заканчивается написанием десятков тысяч документов по стратегическому планированию, но нет механизмов его реализации.
Хотя если посмотреть, у нас все в отдельности существует. Механизм частного и государственного партнерства, спецконтракты, многосторонние инвестиционные соглашения, специальные инструменты рефинансирования, которые мог бы ЦБ использовать для доведения дешевых кредитов под наращивание инвестиций. В отдельности все это есть, но в целом система не работает.
Мы предлагаем уже много лет перейти к системе опережающего развития, где упор делался бы на стратегию и модернизацию развития экономики на основе нового технологического уклада. По нашим оценкам, мы могли бы выйти на рост не менее 8% в год, используя простаивающие производственные мощности, насыщая экономику деньгами и давая возможность предприятиям получать кредиты максимум под 2-3% под конечного заемщика, под финансирование инвестиций, под наращивание производства.
Это максимально полное использование нашего научно-технического потенциала, это углубленная переработка сырья. У нас нет ограничений для экономического роста, кроме искусственной созданной «денежными властями» дороговизны кредита. Предприятия не могут брать кредит не под 18%, не под 11%, нужно подводить кредит под 1-3% годовых, как это делается в Китае и в Индии.
Вот мы в Евразийском союзе боремся с экспортом круглого леса, ввели эмбарго, но почему-то лес увозится в Китай. Потому, что в Китае государство выделило столько, сколько надо было денег, под 0,2% годовых на 10 лет — для того, чтобы бизнес создал инфраструктуру переработки, упаковки и заготовки сибирского леса.
Они создали инфраструктуру, они дальше начали предоставлять нашим заготовителям кредиты беспроцентные сезонные и, не имея возможности взять кредит у нас, наши лесозаготовители идут в Китай и берут там кредиты. И везут им лес — добровольно и безо всякого принуждения. Внутри страны у них нет возможности взять кредиты, чтобы в сезон заготовить лес и потом, продав продукцию, вернуть их обратно.
То есть мы видим реально возможность выхода на высокие темпы роста не менее 8% в год, поэтому я не могу согласиться с прогнозами наших официальных ведомств, которые нам рисуют (вслед за Вашингтоном) минус 8% в этом году. Откуда берется минус 8%? От мирового банка и валютного фонда.
Из Вашингтона нам пытаются навязать такой пессимистический прогноз, что «у вас будет минус 10, потому что вы затеяли военную операцию». Откуда берется цифра минус 10%? ЕС обрубает экспорт в Россию и импорт из России тоже. Дальше они по эконометрической модели высказывают гипотезу, что российская внешняя торговля сожмется на 30%. И по этой модели, которая, по сути, является экстраполяцией сложившихся взаимосвязей в экономике, говорят, что в этом случае у вас будет минус 10% ВВП. Хотя президент нам говорит о том, что нужно использовать возможности.
На прошедшем Евразийском экономическом форуме он сказал, что уходят зарубежные компании – и, может, оно и лучше, пусть уходят, давайте сами создавать эти производства. Давайте импортозамещением заниматься. Давайте восполним уходящую квоту Европейского союза нашим собственным производством. Будем развивать кооперацию в Евразийском союзе, развивать отношения с нашими азиатскими партнерами.
То есть, если заниматься вопросами развития экономики, где деньги не являются самоцелью, а являются инструментом кредитования производства, то тогда мы можем вполне и этот год пойти без спада. Мы, наоборот, можем из этого кризиса, из ухода европейских конкурентов сделать экономический бум. Бум предпринимательства. Для этого нужно дать кредиты.
Нужно реализовать цели подъема общественного благосостояния. Причем не путем простых денежных вливаний людям на поддержание жизни, а путем создания новых производств, новых рабочих мест. Президент об этом много раз говорил, но в результате то, что мы сегодня имеем в плане мер по стимулированию экономического развития, это, по сути, продолжение ковидных небольших послаблений в части регуляторики. В части снижения бюрократического пресса, наверное, реальных возможностей для наращивания инвестиций импортозамещения и реализации долгосрочных программ развития пока, к сожалению, не предоставляется.
Завершая своё выступление, скажу, что образ будущего, мне кажется, достаточно очевиден. Если мы понимаем, что до конца текущего столетия, скорее всего, американская гибридная война кончится крахом для них. Они в своей русофобии, которая у них в подкорке находится, этого, возможно, пока не осознают. Потому, имея в качестве главного противника Китай, они обрушились на нас, поскольку русофобия заложена в англосаксонской геополитике.
Геополитика, которая учит американских и английских политиков, основана на книжках XIX -XX века — от Хэлфорда Маккиндера до Збигнева Бжезинского, а у них везде главная мысль – это «как развалить Россию». Геополитика — классическая псевдонаука на тему «как разрушить Россию в любой её исторической форме».
Они стали жертвой своей генетической русофобской ориентации. Они проиграли Китаю в торговой войне и теперь они вцепились в нас. Когда с нами воссоединился Крым, я многократно говорил, что санкции были бы в любом случае. Воссоединились бы с Крымом или наоборот, опозорились, — всё равно бы были санкции. И война сегодняшняя, мы тоже понимаем, была неизбежна. Просто 8 лет назад было можно обойтись без войны и взять весь юго-восток Украины без единого выстрела, люди сами к нам шли.
Теперь приходится исправлять вот это промедление ценой больших усилий и жертв.
Но этот конфликт был неизбежен именно в силу генетической русофобии американо-английской властвующей элиты, которая является ядром по сути дела идеологическим и экономическим Западного мира. И они стремятся нас стереть, как они выражаются, без всяких экивоков, я бы сказал.
Не надо это недооценивать. Когда польский премьер говорит «стереть», это значит натурально стереть, как было в 17 году, когда стёрли Российскую империю. Как было после Смуты, когда стерли Московское царство. То есть были прецеденты, когда Россию стирали — стирали идеологически, культурно, вплоть до уничтожения всех памятников, докуда они могли дотянуться, до сожжения летописей и тому подобное.
У них план такой. Они думают, что Россия — это ключ к мировому господству. В их бредовом сознании это так. В основах их англосаксонской геополитики, ещё со времен Маккиндера, они учат, что для того, чтобы контролировать мир, нужно контролировать Евразию, они называют её большим островом. В Евразии главный, кто держит контроль. это Россия.
Поэтому для того, чтобы мир контролировать, нужно Россию захватить, раздробить, уничтожить. Тогда следующая цель — уничтожение Ирана, это очевидно совершенно. И дальше они думают, что, обложив Китай со всех сторон и изолировав от остального мира, они сохранят доминирование, сохранят гегемонию.
Это абсолютно утопический проект, они войну проиграют. Они уже на наших глазах теряют ключевое преимущество. Те самые пресловутые санкции, из-за которых мы лишились валютных резервов и наш оффшорный бизнес сегодня не знает, как дальше работать.
На самом деле, с точки зрения дальнейших перспектив гибридной войны, это розыгрыш козырного туза, ведь у них главное преимущество было в эмиссии мировой валюты. И тут они разыграли свой козырный туз. У них больше нет мировой валюты, никто им больше не верит — ни политически, ни идеологически, не экономически. Началось массовое бегство от доллара.
Китайцы продают долларовые резервы. Их сателлиты боятся пока это делать, но здесь кто быстрее доллары продаст, тот меньше потеряет. Совершенно очевидно. Не будем забывать, что половина долларов, которые американцы печатают в огромных масштабах, находится за пределами США. Эта волна долларов возвращается сегодня в Америку. Если раньше считалось, мол, хорошо, что капитал стягивается в страну, то сейчас лавина явно приобретает инфляционные последствия и не за горами схлопывание гигантских финансовых пузырей, из которых состоит западная финансово-экономическая система.
Мы сегодня думаем о создании новой расчетной валюты, которая была бы привязана к биржевым товарам. Мы выстраиваем с Китаем сопряжение союза «Один поезд — один путь». Мы пытаемся восстановить в евразийской интеграции международное право и строго придерживаемся принципов добровольности и уважения суверенитета, взаимовыгодности, прозрачности. То есть мы создаем привлекательный образ нового мирового порядка. Нового мирохозяйственного уклада.
Беда в том, что без опережающего экономического роста наш образ будущего не будет убедительным. Обратите внимание, наши идеологи-евразийцы, допустим, Трубецкой, они гениально совершенно предвидели в конце 20-х годов прошлого века крах Советского Союза, который тогда только-только встал на ноги.
Он говорил, что после того, как государство рабочих и крестьян себя исчерпает, образуется новая уже общность, надклассовая. Советский Союз потеряет идеологический стержень и развалится. Дальше наступит эпоха национализма. Осколки Советского Союза будут соблазняться националистическими идеями для того, чтобы снова собрать вместе нашу большую страну. И тогда необходимо преодолеть национализм и изжить нацизм, разумеется.
Нельзя допускать никакой национальной или прочей исключительности! И основанием для нового союза может быть только понимание общности своей истории. Обратите внимание, как китайцы перехватывают лозунги евразийцев. Китай призывает объединиться все народы единой судьбы человечества. Что такое «народы единой судьбы»? Это народы одной страны. Вот этот понимание единой судьбы человечества, по сути дела, идеологическая основа большого евразийского партнерства, о котором говорит наш президент.
Но для того, чтобы быть лидером в этом партнерстве, а не периферией, нужно обеспечивать передовые темпы экономического развития. Для этого необходима идеология общего дела, общего блага.
Завершая своё выступление, я кратко скажу, что эта идеология должна впитывать в себя достижения социализма. Не случайно и в Китае, и в Индии доминирует социалистическая идеология, причем при разных политических конструкциях. Социализм как идея общего блага, где главный смысл государства – это служение обществу. Государство не обслуживает те или иные социальные группы, как у нас олигархию или бюрократию или ещё кого. Государство всерьез и по-настоящему занимается повышением общественного благосостояния.
Поэтому, конечно, социалистическая идея должна присутствовать. Без неё новый уклад невозможен, к тому же он уже сложился. Социализм должен снова вернуться в качестве доминирующей идеологии, ядра мировой экономической системы юго-восточной Азии. Если мы посмотрим на японскую модель или корейскую, мы тоже увидим знакомые черты социалистической идеологии. Это государство, которое планирует, государство развития.
Что касается вопроса этических ценностей. Новый технологический уклад действительно бросает вызов человечеству в том смысле, что технологически возможен переход к постгуманоидному состоянию. Появление киборгов, манипулирование сознанием, искусственный интеллект. Это все признаки перехода к постчеловеческой цивилизации и, если мы утратим наши традиционные этические нормы, если позволим вот этому новому олигархическому мировому правительству доминировать, хорошего не жди. В этом случае человечеству конец.
А поскольку мы на переднем фронте гибридной войны, действительно можно считать, что война с Западом идёт за судьбу человечества. А у Запада сегодня нет образа будущего. Всеобщая чипизация, искусственный интеллект и расчеловечивание, ЛГБТ, разрушение семьи, прекращение всяких форм человеческой идентичности – это образ смерти, а не будущего. Вот то, что нес`т нам Запад. Поскольку мы с ним в прямой конфронтации, то можно считать, что мы действительно воюем за сохранение человечества.
Вопрос, какая здесь должна быть идеология. Очевидно, что она должна основываться на традиционных ценностях. Если кратко говорить, то это должен быть уже во многом опошленный в Европе образ христианского социализма. С пониманием того, что у нас не только христианский социализм, но и исламский социализм, буддийский социализм. Я бы назвал эту идеологию социально-консервативным синтезом. Сочетание традиционных моральных ценностей, которые выросли из великих религий, с требованиями социальной справедливости, социального государства и государства развития.
Свежие комментарии