Форматом духовной жизни нашей прогрессивной интеллигенции стал карго-культ: поклонение муляжам свободы и христианства, толерантности и демократии, либерализма и критического мышления, которое в реальности оборачивается совершенно примитивным и анекдотичным при таком наборе идеологических хоругвей — нетерпимостью к инакомыслию и готтентотской моралью. Партия совсем другого дела знает, что цель оправдывает средства, если это акцептированная ею цель, — но те же самые средства в руках ее врагов демонстрируют их фашистскую сущность.
Время от времени практикуемое этой стратой ситуативное народопоклонство нашло для себя новый объект — украинцев. Те самых, что при советской власти были для нее цепными псами кровавого режима и оккупантами родного русского Крыма. Сами украинцы этой любви цену хорошо знают и об новых союзников при любой возможности публично вытирают ноги. Им-то нужны не халявщики, а партнеры — те, кто будут снимать из российских банкоматов деньги и идти в партизаны. Но под это прогрессивная интеллигенция не заточена: она к штыку приравняла перо, пятой колонной марширует в фейсбуке и борется с властью рассказами о демонстративном невставании в минуту молчания памяти жертвы политического террора (ведь в случае с оппонентами логично, что если враг не сдается, его уничтожают).
Главное оружие служителей карго-культа — виктимность. Вечные жертвы страдают от комплекса гражданской неполноценности, лет на десять впавшего в ремиссию после успешной защиты цитадели советской власти (впоследствии расстрелянной властью демократической). Надо сказать, объективные причины для комплекса неполноценности имеются: создавать эта страта ничего не умеет, что благополучно демонстрирует уже лет двести, начиная с Сенатской площади. Честным тезисом «мы всё просрали» Виталий Манский подвел итог и святым девяностым, и порочным нулевым. Дальше оставалось только глухое отрицалово, прерываемое бравыми наскоками на бюджетный культурный пирог — видимо, по принципу «грабь награбленное».
Для людей, которые не создали ничего своего, логично создавать культы чужого — из родного говна и палок. Так и поклонялись: надеждам европейских революций, призраку коммунизма, романтике террора, фантому высоких ленинских принципов, миражам перестройки, соблазнам рыночной экономики, идеалам свободы и демократии. Не представляя собой ничего, вечно пытались примазаться — то к революции (с попыткой поучаствовать в переформатировании одного кровавого режима в другой), то к диссидентам (хотя выход на площадь им успешно заменял застольный кухонный протест), то к жертвам советской власти (даже если эти жертвы приносили на алтарь коммунизма их ближайшие родственники: в этом случае у них дети за отцов не отвечают). Теперь вот к Украине.
Пока полная высоких чувств и волшебных дум прогрессивная интеллигенция правила пир духа, люди примитивные строили Россию. Александровские коррупционеры прокладывали железные дороги, автор столыпинских галстуков и вагонов кормил половину мира, упыри-коммунисты ухитрились полмира победить и запустить человека в космос, ельцинские коррупционеры — построить рыночную экономику, а кровавый режим — накормить народ, бросить вызов мировому порядку и выстоять под санкциями, от которых загибается Европа. Не пора ли отменить карго-культуру и подумать о том, как обустроить Россию? На вопрос о том, кого конкретно я имею в виду, отвечу сразу: тех, кого этот текст взбесит, и имею. А взбесить он может только тех, кто увидит в нем свой групповой портрет.