Кстати, представители власти хорошо понимают значение закона Винера – Шеннона – Анохина. Они прямо говорят, что управляемые должны быть менее информированными, чем управляющие, менее образованными, то есть более простыми. Так, Герман Греф в 2012 году на международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге откровенно сказал, что ему страшно слушать о доступе людей к реальной, непрепарированной информации. Как управлять людьми, обратился он к залу, которые осознают свою идентичность, имеют равный с правителями и их аналитической обслугой доступ к информации — как же можно снимать пелену с их глаз, ведь люди не хотят быть манипулируемыми, а управление — это манипуляция.
По-видимому, именно поэтому грефовский Сбер, по сути, не являющийся российской структурой, стремится максимально разрушить систему образования в РФ. Впрочем, разрушение образования — общемировой процесс. Необразованные или плохо образованные пользуются только тем, что им дают — сами они ничего создать не могут, а потому не опасны для системы. Именно в этом смысле надо понимать фразу Андрея Фурсенко, сказанную им в бытность министром образования и науки, что пороком советской школы было стремление воспитать творца, тогда как нам (властям РФ) нужен квалифицированный потребитель. Говорят, впоследствии он сожалел о сказанном, но тогда почему продолжал свою «реформу», которую подхватили преемники? Нет, это системное, «сословно-классовое» решение.
Помимо прочего, образование по схеме «тупой и еще тупее» (выдающийся американский учитель Джон Тэйлор Гатто определил такой тип образования как «сделку с сатаной») — это попытка решить для системы важнейшую проблему: не позволить появиться тем, кто представляет для нее главную угрозу, то есть тем, кто способен выйти за ее рамки. Попытка негодная: полностью закрытых систем нет, а уж слабо сбалансированная система — просто раздолье для субъекта в его игре с системой, для неучтенного фактора.
В ситуации объективно системного и сознательно субъектного упрощения (от управляющих к управляемым) формирование организованностей типа классов и сословий крайне затруднительно. В результате плохо работают формы и механизмы, приспособленные для классовых структур. Следовательно, начинают работать другие механизмы, которые определяются стремлением правящего слоя тем или иным способом решить проблему баланса или, если угодно, «диалектики» соотношения степени своей сложности и сложности управляемой системы (или образования). Эта «диалектика», в частности, может кое-что объяснить в периоде 2008–2012 годах и в реакции на него; последняя изменила вектор развития в том направлении, которое реализовалось после 2012-го и особенно после 2014 года.
Как мы знаем, в 2007 году было решено, что следующим президентом РФ станет Дмитрий Медведев, а Владимир Путин займет кресло премьер-министра. Нового президента должна была благоприятно оттенить мюнхенская речь прежнего и создать фон для «взаимовыгодного сотрудничества с Западом»
Сегодня как-то подзабылось, что на конец последнего десятилетия на территории РФ планировалась реализация нескольких проектов, в которых были непосредственно заинтересованы наднациональные структуры и которые в случае успеха на «российском полигоне» были бы масштабированы за пределами РФ. Это создание международного консорциума по проектированию и строительству интегрального трансевразийского пути; клирингового центра с участием Ларри Финка (биржа торговли ресурсными антидеривативами); 7 агломераций со специфической юрисдикцией (нечто похожее на них в качестве «доменов» изобразил писатель Олег Маркеев в романе «Неучтенный фактор», который, по-видимому, и стоил ему жизни в 2009 году, когда он погиб при невыясненных обстоятельствах).
Ни один из этих наднациональных проектов не был реализован, все провалились. Причин несколько. Одна их часть — «нашенская»: все делалось с размахом и бестолково. Плюс после ухода главного начальника с главного поста «мышки» решили, что можно «в пляс», и так в «пробежке» «вильнули хвостиками», что «побилось», то есть было украдено, не одно, а много «золотых яиц», и это в значительной степени подсекло проекты. Но, пожалуй, еще более важным был мировой аспект.
Во-первых, в 2008-м шарахнул мировой экономический кризис. Шарахнул настолько сильно, что планы мировой верхушки по отношению к РФ изменились. Раньше, с 1991 по 2008 год, разграбление РФ осуществлялось при наличии звена-посредника — новых господствующих групп, представленных на самом верху несколькими олигархическими кланами. Кризисная ситуация продиктовала необходимость либо устранение звена-посредника как избыточного получателя дохода, либо его существенного ужатия (нечто вроде перехода от косвенного управления к прямому или минимально косвенному). Провал наднациональных мегапроектов стал в глазах «хозяев мировой игры» дополнительным резоном для изменений в «звеньевой схеме».
Посредничество в качестве звена того, что марксист мог бы назвать «империалистической эксплуатацией», не только не напрягало господствующий слой РФ, но было одной из основ его существования. И дело не только в том, что происходило включение в иерархическую систему мировой эксплуатации (прежде всего своей же «зоны», таким образом решалась задача компенсации недостаточной сложности управляющей (под)системы по отношению к управляемой системе — постсоветскому обществу). Притом что социум РФ как продукт разложения позднесоветского общества утратил значительную степень сложности, ельцинское властное образование, в своих основных чертах продолжавшее существовать как минимум первые пять лет XXI века, в силу своей примитивности было проще и слабее общества.
Вхождение под внешнее управление, то есть под управление весьма сложной — мировой, на порядки более сложной, чем социум РФ — системы в качестве ее элемента, помимо прочего, с самого начала решало для «ельциноидов» проблему обеспечения (пусть функционально, а не содержательно) большей сложности по сравнению с управляемой системой. И вдруг выяснялось, что этот промежуточный элемент мировым хозяевам и их управленцам — либо вообще, либо в его нынешнем качестве — не нужен, у них свои трудности. А как известно, большие рыбы пожирают малых. Причем касалось это не только российских господствующих групп, но и многих других — например арабских.
Так называемая арабская весна 2011–2013 годов подготавливалась западными структурами до кризиса 2008-го, однако он резко активизировал подготовку зачистки элит-посредников эпохи Клинтона — Буша-младшего, эпохи «тучных коров». Вопрос экспроприации хозяев «молодых денег» встал настолько остро, что 12–13 октября 2012 года на токийской встрече МВФ и Всемирного банка Кристин Лагард открыто призвала к изъятию (то есть экспроприации) «молодых денег», «накопленных нечестным путем» прежде всего торговцами нефтью и обслуживающими их коррумпированными чиновниками. Она заявила о необходимости подведения под изъятие моральной и юридической базы; впрочем, что касается российских олигархов, то всю необходимую базу обеспечили Борис Березовский и Роман Абрамович своими показаниями, когда судились в Лондоне.
Иными словами, если говорить, например, об арабском мире, то тех, кого не зачистили «арабской весной», ставшей, помимо прочего, переделом наркотрафика в Средиземноморье, предлагалось зачистить по суду. Российские посредники поняли, что «черная метка» адресована и им. «Арабская весна» и судьба Муаммара Каддафи ясно продемонстрировала, что бывает с теми, кто пытается договориться с «большими рыбами». Об этом же свидетельствовала хотя и менее жестокая, но тоже невеселая судьба египетского президента Хосни Мубарака. В таких ситуациях уже не до «диалектики сложности», да и отношения с хозяевами — при всем «уважении» — надо менять. В результате, несмотря на де-факто ультиматум Джо Байдена и белоленточную активность, состоялось возвращение Владимира Путина.
Путинское второе 8-летие у власти оказалось совсем иным по сравнению с первым. Крым и Украина не столько причина, сколько следствие изменившейся в 2008–2012 годах мировой ситуации, поставившей перед правящим слоем РФ вопрос ребром: или медведь не отдает свою тайгу, или охотники ее заберут, предварительно насадив медведя на рогатину. Ясно, что рациональный выбор здесь может быть только один. Вот к таким «приключениям» может привести «диалектика сложности».
С учетом всего сказанного выше ясно, что классовой в строгом смысле этого слова базы у наличного социального протеста в РФ нет и быть не может, что, кстати, ставит под вопрос возможности на данном этапе классического левого движения. Парадоксально, но, как правило, на улицы не выходят представители «квазисословия по остаточному принципу бюджетников», которым, казалось бы, надо выходить первыми. По остаточному, поскольку, в отличие от верхней части социума, связанной с аппаратами, обеспечивающими включенность полуколониально-сырьевой экономики в капсистему (от превращения в колониальную спасает только наследие Сталин – Берия – ядерное оружие), основная масса — бюджетники — функционирует главным образом в качестве фактора, удерживающего «изношенные производственные и другие объекты (в частности военные объекты) страны от техногенной катастрофы» (Олег Маркеев). Бюджетники — это воплощение социальной стабильности на низком, упрощенном уровне.
Как правило, протестное движение в РФ носит ситуационный характер, связанный нередко не столько с производственными, сколько с иными проблемами, например с экологическими. Другая «основа» протеста — борьба различных фракций, групп, господствующего слоя, которым нужна «массовка». Наконец, еще одна «линия протеста», а точнее, недовольства — обслуга («либеральная интеллигенция») оттесненных в ходе борьбы групп — бенефициаров 1990-х – начала 2000-х годов. Этим пока что исчерпывается весь список.
Свежие комментарии